Александр Афанасьев - Меч Господа нашего-4 [СИ]

Американец фыркнул.

— Привяжи метлу, Рик.

— Да брось. Здесь все всё знают, все со всеми знакомы и мило, по-семейному разбираются друг с другом. Настоящий Западный Берлин на восточный манер. Вот только вместо торта в лицо можно получить пулю…

Майор заметил их первым — только потому, что одного из них видел раньше. Это был как раз тот самый парень, которого он угостил рукоятью пистолета по башке — и, судя по видным даже отсюда черным кругам под глазами, угостил прилично, до сотрясения мозга. Второго он никогда до этого не видел — коротко стриженный, высокий, с вытянутым, лошадиным лицом.

Пострадавший нащупал его взглядом и совершенно ничего не опасаясь, показал в их сторону рукой. После чего эти двое стали пробираться между столиками в их направлении.

Полковник их тоже увидел, помрачнел лицом.

— Речь про г…о, а вот и оно!

— Одного из них я знаю, — намеком предупредил майор.

— А я знаю второго. Этот п…р — Рафи, местный резидент МОССАДа.

— Мне уйти?

— Сиди. Сейчас разберемся…

Израильтяне подошли к столику и майор напрягся, готовый к ответным действиям — он знал, что МОССАД имеет крайне низкий порог реагирования и никогда не отказывался от убийств как средства решения тех или иных проблем. Но израильтяне — всего лишь подвинули столы и без приглашения сели за стол.

— Рафи, какого черта? — сказал полковник, — я вообще-то ужинаю.

— Это я хочу вас спросить, какого черта? — израильтянин говорил по-английски чисто, но с неприятным акцентом, — у нас что, перемирие больше не действует?

— Если тебе так будет угодно, Рафи. Твои люди первые начали. И я смотрю — нарвались на неприятности.

Израильский резидент посмотрел на американца и понял — ловить нечего.

— У вас что теперь, принято сначала бить по голове, а потом задавать вопросы?

— Рафи, по-моему, с тобой договаривались, что все граждане западных стран вне зоны твоего внимания, было?

— Почему ваш человек не мог просто опознать себя?

— А почему твои дебилы привязались к моему человеку на набережной? Он новенький, не знает, какой беспредел здесь творится. Ошалел от такой наглости и принял те меры, которые посчитал нужным. В конце концов — твои ребята похожи на арабов, да и действуют, признаюсь, ничуть не аккуратнее их.

— Мой человек получил удар по голове и выбыл из строя, по меньшей мере, на две недели.

Американец с силой стукнул по столу кружкой.

— Рафи, можешь подать официальную жалобу… помнишь, а?

Майору это чертовски надоело. Он и тот парень, который совершил ошибку и получил камнем по голове — молча сидели и смотрели, как трое старших офицеров, каждый из которых работал под прикрытием и представлял собой разведку цивилизованной страны — пытались показать друг другу кто из них круче. При этом — здесь и сейчас, в этом разговоре, а так же и в других подобных — забывалось и замалчивалось самое главное, то, ради чего они прикладывали усилия, ради чего много безвестных парней расплачивались своим здоровьем и жизнью в таких сраных местечках как это. Была напрочь забыта цель, ради которой они здесь, было напрочь забыто, кто друг, а кто враг, какие интересы являются приоритетными, а какие — сопутствующими — все это было отброшено ради мелкой грызни между собой.

Еще неделю назад майор не вмешался бы, не осмелился перебить старших офицеров, людей, от которых зависит успех текущего этапа его сложной и неоднозначной миссии. Но теперь… он просто не смог смолчать, выслушать до конца все эти препирательства и в очередной раз согласиться на игру с нулевым результатом…

— Прошу прощения, я вмешаюсь… — сказал он и все трое препиравшихся старших офицеров замолчали, — поскольку проблему создал я, позвольте высказаться мне и попытаться ее решить. Мистер Рафи, я новичок здесь и не знаю местных правил, только этим объясняются мои недружественные поступки к вам и вашим людям. Однако, я приношу свои искренние извинения вам и пострадавшему по моей вине вашему человеку. Я никогда не поступил бы так, зная, кто он такой и какую работу он выполняет. Еще раз — искренне прошу меня простить. Мы на одной стороне и делаем одно дело…

За столом наступила неловкая тишина. Полковник кашлянул. Майор — достал из кармана то, что он отобрал у израильтянина, включая и карту памяти из телефона, выложил на стол. Пораженный израильтянин молча сгреб это все. Майор протянул ему руку и тот — после небольшого замешательства — ответил на рукопожатие…

Израильтянин первым справился с замешательством, встал со своего стула.

— Господа, если так, считаю инцидент исчерпанным …

Следом за израильтянами, пробиравшимися к выходу, встал и майор.

— Прошу прощения, сэр. Я полагаю, мы договорились. Я позвоню вам завтра с утра, если не возражаете…

— Да, конечно, Ральф, звони… — неискренне сказал полковник.

Когда гости покинули гостиницу и ужин подошел к концу — американец щелкнул пальцами — попросил местного пива и счет. Полковник хмыкнул — только американец способен пить пиво на дижестив. Хотя нормального дижестива тут днем с огнем не сыщешь — это тебе не Дубаи.

— Он что, с дуба рухнул? — спокойно поинтересовался американец, пока бой нес им пиво и еще чай для полковника.

Полковник покровительственно улыбнулся, типично по-британски наклонился вперед и похлопал американца по руке.

— Не будем судить слишком строго старину Ральфа… — доверительно понизив тон, сказал он, — ему и так в жизни досталось, он года, наверное, с третьего с войны не вылезает. Парень год с лишком отбарабанил в Ираке, еще побывал в Афганистане, потом его перебросили в Ливию и после того как там все закончилось — он подал рапорт. И правильно сделал — если бы остался, его вполне могли бы намотать на танковые гусеницы под Сааной. Багдадский синдром, понимаешь?

Гудчайлд понимающе кивнул — американцы были буквально помешаны на психотерапевтах и психиатрах, и такое объяснение его прекрасно устроило.

Бой принес пиво и чай. Американец расплатился — они платили по очереди, сегодня очередь была его.

— Я все понимаю, полковник, — заметил он, прихлебывая из глиняного горшка местное хмельное пиво из сорго, — но и ты меня пойми. Здесь и так скоро будет второй Ирак, у всех нервы на взводе. Одного Рафи с его отморозками нам хватает. Так что если это твой соотечественник, ты, пожалуйста, проследи, чтобы он не снюхался с Рафи, не снялся с тормозов и не устроил в городе пальбу как Клинт Иствуд. Нам только Билли Кида тут не хватало[5].

— Рафи не будет больше работать ни на какое государство, ему Триполи хватило за глаза. Он заверил меня, что здесь транзитом, купит оружие и уедет.

Американец пожал плечами.

— Ты сказал. И все равно проследи…

— Прослежу.

Выйдя из гостиницы, майор заметил белый внедорожник и двух человек в нем — люди просто так не будут сидеть в машине на стоянке. Он кликнул такси, попросил везти его в порт. Люди во внедорожнике — никак на это не отреагировали…

До яхты он добрался без проблем, позвонил, когда они подъезжали в порт — и с борта выслали ту же самую моторку с двумя матросами. С наступлением темноты Порт Судан погружался во мрак — туристов не было, ночной жизни тоже не было. Экономили электроэнергию, с этим сейчас везде были проблемы…

Утром — они выехали в город уже все вместе. С борта яхты — майор Хогарт позвонил полковнику и выяснил, что самолет до нужной точки будет сегодня днем и если ему нужно что-то еще — это тоже можно решить с утра. Он даже пришлет машину в порт.

Судя по всему — местный резидент пришел к выводу, что чем быстрее он сможет избавиться от непредсказуемого англичанина — тем лучше.

Ударная группа — три человека, не считая самого майора — стандартный патруль САС. Все англичане. Двое — из подразделения САС, последний, третий — из «красных дьяволов», парашютного полка, снайпер. Четыре срока в Афганистане, значок инструктора по стрелковой подготовке. По сути — оставшиеся трое не более чем его обеспечение, они должны вывести снайпера на цель и обеспечить его отход. В том месте, где находится означенная цель — для прикрытия может не хватить целого батальона САС — но они идут на это сознательно и хладнокровно.

Хозяин яхты — он же заказчик — не провожал их. Майор предупредил его о том, что провожать — тоже дурная примета и заказчик понял. В положенное время — у борта их уже ждала та же самая лодка с двумя молчаливыми матросами. Майору они в какой-то момент показались перевозчиками через реку Стикс — реку, переплыв которую обратно уже не вернуться…

Солнце только вставало, высвечивая горбатые, длинношеие портовые краны, угрюмо склонившиеся над водой, высокие башни элеваторов. Они плыли на электромоторе, быстро и почти бесшумно, ломая хрупкое зеркало водной глади с отражающимся в нем светом портовых прожекторов и крупных утренних звезд на небе…